1. Кумо К., Мигранты из Таджикистана и ихпереводы на Родину: насколько беднытаджикские гастарбайтеры?
2. Александров Д.А., Дети-мигранты в российских школах в сравнительной перспективе
3. Вельцель К.,  Модель общественного развития на основе расширения человеческих возможностей
4. Тэнасэ Ш., География, технология и культура: сила развития
5. Инглхарт Р., Человеческая безопасность и социополитические изменения
6. Фоа Р., Социальный или политический капитал? Объяснение межстрановых различий в качестве общественных институтов
7. Понарин Э.Д., Ислам и модернизация. Случай Татарстана в постсоветском контексте и гипотезы для остальных государств
8. Задорин И.В., Различия в индикаторах социального благополучия и политической лояльности в  странах СНГ
9. Андреенкова А., Основные тенденции в социальных установках и поведении в России по сравнению с другими европейскими странами: шестилетний период проведения Европейского социального исследования
10. Каменчук О., «Утечка мозгов»: европейский и постсоветский сценарии

1. Мигранты из Таджикистана и их переводы на Родину: насколько беднытаджикские гастарбайтеры?

К. Кумо, профессор университета Хитоцубаши, Токио (приглашенный лектор)

 Презентация

Таджикистан, являясь самой бедной  из бывших советских республик, с 2006 года занимает лидирующие место в мире по доле денежных переводов по отношению к ВВП. Денежные переводы составляют от 30 до 40 процентов ВВП Таджикистана. Основной причиной этого явления выступает то, что в Таджикистане низкий уровень доходов. Кроме того, он находится в особых отношениях с Россией, которая сейчас прибывает в фазе быстрого экономического роста. Исследование Казухиро Кумо

основано на  обследованиях домашних хозяйств и рассматривает взаимосвязь между уровнем доходов домохозяйств в Таджикистане, входящими денежными переводами, полученными от международных трудовых мигрантов и количеством международных трудовых мигрантов.

Основной вопрос, заключается в том, могут ли число отправляемых мигрантов и полученные иностранные денежные переводы уменьшить бедность в Таджикистане. Общий объем иностранных денежных переводов растет нестабильно. Быстрый рост наблюдался в период между 2004 и 2005 годами. Согласно данным Федеральной Миграционной Службы Министерства Внутренних Дел России, число трудовых мигрантов из Таджикистана составило более 250 тысяч в 2007 году и более 390 тысяч в 2008 году. 94% таджикских мигрантов приезжают в Россию, и более 50% из них попадают в Москву. Большая часть мигрантов, как правило, мужчины. Тем не менее, доля женщин среди них растет.

В работе использованы данные Обследования уровня жизни в Таджикистане (ОУЖТ), представляющие собой обследования домохозяйств, проведенные Всемирным банком в 1999, 2003, 2007 и 2009 годах. В связи с разницей в вопросах анкеты, автор использует только данные 2007 и 2009 годов. Данные ОУЖТ показывают, что заработная плата составляет более 50% дохода таджикских семей. В свою очередь, перевод денежных средств составляет в среднем 19,2% в 2007 и 13,2% в 2009 доходов домашних хозяйств. Если мы рассмотрим только семьи, получающие иностранные денежные переводы, доля переводов в их доходах составляет в среднем 60%.

Результаты исследования показывают положительную корреляцию между уровнем доходов и количеством мигрантов. Это означает, что более обеспеченные домохозяйства отправляют большее количество мигрантов. Было установлено, что таджикские домохозяйства с относительно низкими доходами не получают большие объемы иностранных денежных переводов по сравнению с другими.  В целом миграция увеличивается даже из крайне бедных домохозяйств. 30% домашних хозяйств с самым высоким уровнем потребления удалось избежать бедности. Уровень бедности в стране снизился с 43,9% в 2007 году до 40,3% в 2009 году, но не представляется очевидным, является ли это следствием роста миграции и увеличения объема денежных переводов.

Остаются еще некоторые аспекты, неохваченные исследованием. В дальнейшем требуется дополнительное более глубокое изучение индивидуальных особенностей домохозяйств для того, чтобы понять, какие люди будут мигрировать и из каких семей. Кроме того, требуется дальнейшее изучение политики и действий правоохранительных органов в сфере миграции, так как изменения в миграционном учете в 2006-2007 годах значительно повлияли на таджикскую модель трудовой миграции.

2. Дети-мигранты в российских школах в сравнительной перспективе

Д. Александров, профессор НИУ ВШЭ, Санкт-Петербург (исследовательский проект ЛССИ)

  Презентация

Проект, представленный Даниилом Александровым, нацелен на изучение интеграции детей-мигрантов в Санкт-Петербурге. Эта проблема рассматривается с точки зрения теории ассимиляции. Согласно традиционной теории ассимиляции, все мигранты в конце концов ассимилируются. Данная теория является слишком холистической, поэтому исследователи предпочитают ей теорию сегментированной ассимиляции (Portes, Zhou). Она предполагает, что мигранты сильно различаются, результаты миграции также различаются как внутри миграционных потоков, так и между ними. Паттерны ассимиляции определяются социально-экономическим статусом, культурными особенностями и специфическим социальным контекстом в принимающем обществе.  Конфликты внутри принимающего сообщества, а также между ним и отправляющим сообществом  также влияют на ассимиляцию. Кроме того, медленная ассимиляция может приводить к более благоприятным результатам.

Мигранты могут делиться на категории по-разному в зависимости от исследовательского вопроса. Например, американские исследователи уделяют внимание расовой принадлежности, европейские – этнической. Общее определение мигранта как человека, родившегося в другом государстве, не работает в России, поскольку более половины мигрантов приезжают из таких стран, как Украина и Белоруссия. В данном исследовании этническая принадлежность и история миграции рассматриваются как отдельные эффекты.

Проект был запущен в петербургских школах в 2008 году (на данный момент исследование проводится  на данных по 104 школам и 7300 ученикам). С 2010 опросы и интервью проводятся также в школах Московской области (50 школ, 3800 школьников). Исследователи применяют как качественные, так и количественные методы. В петербургскую выборку были включены в основном общеобразовательные школы. Дети из этнических меньшинств  составляют 9% выборки. 53% представителей меньшинства и 20% большинства родились за пределами Санкт-Петербурга.

Исследование показало, что Санкт-Петербург поделен на локальные образовательные рынки. Чем больше школа, чем богаче родители школьников и тем лучшее образование дают детям. Родители не склонны выбирать для своих детей школы с высокой концентрацией мигрантов, так как считают эти школы более бедными. В результате происходит сегрегация. Представители меньшинств в основном посещают школы с низким социально-экономическим статусом учащихся. При этом школы с высокой долей мигрантов не сконцентрированы в каком-либо районе города. 

Исследователи не выявили значимой разницы в образовательных достижениях и притязаниях между местными и приезжими детьми. Дети, приехавшие в Санкт-Петербург в возрасте старше 7 лет, учатся хуже, поскольку недостаточно хорошо владеют русским языком. На успеваемость влияет и этническая композиция школ: в школах, где доля детей-мигрантов превышает 20%, успеваемость в среднем выше. Дети-мигранты лучше учатся в «бедных» школах, чем их одноклассники, более высоко мотивированы и в меньшей степени вовлечены в анти-школьную культуру.

Что касается межэтнических отношений в школах, было обнаружено, что популярность и исключенность не зависят от этнической принадлежности. Другими словами, не наблюдается дискриминации в отношении представителей меньшинства со стороны большинства.  Этот результат противоположен тому, что обычно наблюдается в американских школах, где дети предпочитают дружить с представителями собственной расы. В Европе, например, дети из большинства выбирают друзей пропорционально группам (если мигрантов больше, то они в среднем будут дружить с большим числом мигрантов), а представители меньшинств предпочитают дружить друг с другом. Случай России довольно похож на ситуацию в Европе.

В целом, принадлежность к социальному классу в России важнее, чем этническая принадлежность, когда речь идет об образовательном «сортинге» и результатах обучения.

3. Модель общественного развития на основе расширения человеческих возможностей

К. Вельцель, профессор университета Леуфана,  Германия (приглашенный лектор)

  Презентация

В своей презентации профессор Вельцель представил предпосылки и логику модели общественного развития на основе расширения человеческих возможностей (Human Empowerment Model of Societal Development). Сначала он выделил три основных компоненты расширения человеческих возможностей. Первая из них - компонента развития способностей, предполагающая улучшение навыков, инструментов и связей. Ресурсы действия способствуют развитию способностей и создают инструментальное действие. Вторая, институциональная компонента, дает право действовать по собственной воле благодаря увеличению личных автономных прав и прав политического участия и, таким образом создает, правовое действие. Наконец, мотивационная компонента, подразумевает формирование освободительных ценностей и мотивационного действия. Такие ценности включают как желание независимого выбора (либертарианский аспект), так и желание равенства возможностей (эгалитарный аспект). Для развития человеческого потенциала важны все три аспекта. Однажды появившись, они усиливают друг друга и уже не зависят от внешних условий.

Человеческий потенциал развивается от ресурсов действия к институциональной свободе через освободительные ценности. Профессор Вельцель проводит аналогию между ресурсами действиями и технической аппаратурой (hardware), между освободительными ценностями и программным обеспечением (software) и между институциональной свободой и лицензией. С помощью графа с тремя осями координат он показывает, что развитие этих трех компонент коррелирует между собой.

Профессор Вельцель показал последовательность развития при недостаточной и избыточной узнаваемости свобод, которая ведет к равновесию, вселяющему полномочия или неуверенность. В этой цепи четыре элемента: узнаваемая полезность свобод, освободительные ценности (сильные или слабые), действие или отсутствие действия при осуществлении свобод и уровень удовлетворенности процессом.

Профессор Вельцель объяснил логику измерения компонент расширения человеческих возможностей. Ресурсы действия измеряются с помощью интеллектуальных, материальных ресурсов и ресурсов социального капитала среднего человека в обществе. Индекс демократизации отражает институциональные ценности. Выявления освободительных ценностей осуществляется с помощью когортного анализа. Был взят самый последний опрос, и респонденты были разделены на когорты. Ценности  старших когорт служат отражением ценностей прошлого.

Далее профессор Вельцель перешел к экзогенным причинам возникновения «синдрома» расширения человеческих возможностей. География является одной из главных детерминант. Например, умеренный климат способствует развитию человеческого потенциала. Географические условия, например, широта и близость к побережью, ведут к специфическим условиям окружающей среды (патогенная безопасность и гидрологическая автономия). В свою очередь, условия окружающей среды влияют на формирование системы ценностей и на репродуктивные стратегии. Экзистенциональная безопасность и автономия формируют  приоритет качества над количеством рабочей силы через развитие навыков и контроль рождаемости. Данные условия могут способствовать возникновению ресурсов действия и, следовательно, «синдрому» расширения человеческих возможностей. Профессор Вельцель показал распределение стран для демонстрации исторического развития пути безопасности (патогенная безопасность – развитие навыков – технологическая инновация) и автономного пути (гидрологическая автономия – контроль рождаемости – технологическая инновация).

Профессор Вельцель показал, что в 1450 году произошел резкий скачок от эксплуатации к расширению человеческих возможностей. Первый шаг имел место около 1000 года. В заключение профессор Вельцель подчеркнул, что человеческий потенциал не является фактором цивилизационных изменений.

После презентации имела место дискуссия о снижении роли географического фактора в будущем и о других возможных факторах расширения человеческих возможностей, о возможных последствиях избыточности ресурсов,  а также о возможных барьерах и политических мерах развития человеческого потенциала.

4. География, технология и культура: сила развития

Ш. Тэнасэ, aссоциированный профессор НИУ ВШЭ,  С.-Петербург (приглашенный лектор) 

  Презентация

Ключевая идея презентации Шербана Тэнасэ состоит в том, что на культуру и институты современных обществ сильное влияние оказали исторические угрозы существованию: редкость ресурсов, насильственный конфликт и заболевания. Безопасность условий положительно влияет на формирование не очень сильных норм и толерантности и, следовательно, способствует культурной открытости. Наиболее подходящим доступным измерением данного культурного компонента являются ценности самовыражения.

Главные исследовательские вопросы презентации Шербана состояли в следующем:

1. Почему некоторые общества более развиты, чем другие?
2. Почему общества, которые лучше были развиты 300 лет назад, лучше развиты и сегодня?

Сначала Шербан остановился на объяснении данного феномена с точки зрения географии. Согласно Пелто и Гелфанду, в государствах, столкнувшихся с экологическими и историческими угрозами, формируются более сильные нормы и низкий уровень толерантности к девиантному поведению, и они становятся «узкими обществами». Напротив, государства с относительно безопасными условиями становятся более толерантными «широкими обществами».

Инглхарт, Норрис, Вельцель и Бейкер придерживаются эволюционного подхода к обществу и модернизации. С их точки зрения, экзистенциональная защищенность является главным двигателем изменения ценностей. Низкая экзистенциональная защищенность ведет к господству ценностей выживания, в то время как высокая экзистенциональная защищенность способствует развитию ценностей самовыражения. Разделение между ценностями выживания и самовыражения во многом сходно с  разделением на «узкие» и «широкие» общества.

Шербан выделил три компоненты небезопасных условий: заболевания, голод и война. Он показал, каким образом они связаны с экзистенциональной защищенностью.

1. Заболевания. Высокая плотность человеческого и животного населения увеличивает вероятность заболеваний. Согласно Торнхиллу и Финчеру (2009), в уязвимых к заболеваниям обществам скорее будут преобладать коллективистские отношения, низкий уровень поддержки гендерного равенства и ксенофобия. Все эти характеристики препятствуют появлению демократии. Напротив, относительная низкая уязвимость к заболеваниям приводит к противоположным результатам. Это очень близко к ценностям самовыражения.

2. Голод. Имеют место различные факторы, способные повысить или понизить вероятность голода. Например, к ним относятся наличие реки, достаточного количества дождей и возможности для сельского хозяйства. Здесь имеет место такая же зависимость: чем меньше страна подвержена голоду, тем скорее она будет толерантной и открытой.

3. Война. Третий компонент, война, является наименее понятным. Война должна быть рассмотрена в исторической перспективе (например, Pinker, 2011). Шербан подчеркнул, что эмансипационные ценности (аналог ценностей самовыражения) на 80% коррелирует с ВВП.

После презентации обсуждался вопрос об изменении характера войн, состоящего в том, что они стали более редкими, но более жестокими. Кроме того, поднимался вопрос о послевоенной Германии. Согласно концепции Шербана, Германия была способна восстановиться благодаря человеческому и социальному капиталам несмотря на разрушение физического капитала. Однако в послевоенной Германии уровень доверия все еще оставался очень низким. По мнению Шербана, именно этот недостаток доверия способствовал наращиванию человеческого капитала.

5. Человеческая безопасность и социополитические изменения

Р. Инглхарт, профессор университета Мичигана и НИУ ВШЭ, С.-Петербург (исследовательский проект ЛССИ)

  Презентация

Эволюционная модернизация и культурный переход. В своей презентации Рональд Инглхарт раскрыл суть теории эволюционной модернизации. Согласно данной теории, экономическое развитие ведет к увеличению экономической и физической безопасности и снижает уязвимость к заболеваниям. Это способствует культурной открытости и, следовательно, формированию менее иерархических и более демократических институтов. Увеличивающая экзистенциональная защищенность ведет к изменению ценностей и культурных норм в направлении развития образования и доступа к информации. Кроме того, общества становятся более открытыми, толерантными и креативными, увеличивается межличностное доверие, толерантность по отношению к иностранцам и другим внешним группам, поддержка гендерного равенства, открытость социальным изменениям, уменьшается роль религиозной власти и растет значение демократических институтов. Экзистенциональная незащищенность, напротив, приводит к ксенофобории, сильной внутригрупповой солидарности и ригидной приверженности традиционным культурным нормам.

На протяжении большей части истории человечества, когда главной заботой было обеспечение пропитания,  неравенства практически не существовало. Только в аграрных обществах стали явными различия между элитами и массами, что привело к уменьшению свободы. Индустриализация, урбанизация, массовое образование и рост экзистенциональной защищенности вновь способствовали постепенному увеличению человеческой свободы.

Профессор Инглхарт отметил, что в исследованиях разных лет индикаторами  экзистенциональной защищенности выступают различные типы ценностей: постматериалистические ценности (1970), ценности самовыражения (1993) и эмансипационные ценности (2011). Эти три типа ценностей выражают автономию в противовес внешним авторитетам и сильно коррелируют между собой.

Согласно эмпирическим данным, ценностная система страны тесно связана с уровнем ее развития. Профессор Инглхарт подтвердил данный тезис с помощью распределения стран в плоскости с двумя осями: традиционные – светско-рациональные ценности и ценности выживания-самовыражения. Страны с ВНП на душу населения меньше 2000$ (Индия, Бангладеш, Пакистан, Нигерия, Гана) скорее, стремятся к традиционным ценностям и ценностям выживания, тогда как в большинстве стран с ВНП на душу более 15000$ (Япония, Западная Германия, Швеция, Нидерланды, Франция, Испания, Великобритания) больше распространены светско-рациональные ценности и ценности самовыражения. США является исключением, так как там лучше развиты ценности самовыражения и традиционные ценности.

Профессор Инглхарт отметил, что ученые из других областей также выработали концепции кросскультурных различий, являющиеся поразительно похожими на эволюционную теорию модернизации: эволюционные биологи (Thornhill, Fincher et al., 2009, 2010), антропологи (Pelto, 1968) и психологи (Gelfand et al. 2011).

Далее профессор Инглхарт остановился на том, как экзистенциональная защищенность формирует ценности. В Западной Европе с 1970 по 2008 год доля лиц, разделяющих постматереалистические ценности, значительно возросла. В последние годы данный переход ценностей остановился в Западной Европе, но в то же время он начал формироваться в других частях мира. Профессор Инглхарт подчеркнул, что влияние религиозных и исторических традиций сохраняется очень долго. Например, постсоветские страны и страны Восточной Европы по-прежнему в значительной мере разделяют ценности выживания.

Относительная распространенность ценностей выживания / самовыражения также сильно связана с гендерным равенством и уровнем демократии.

6. Социальный или политический капитал? Объяснение межстрановых различий в качестве общественных институтов

Р. Фоа, Гарвардский университет, США, и ЛССИ НИУ ВШЭ, С.-Петербург (исследовательский проект ЛССИ)

  Презентация

Презентация Роберто Фоа была посвящена влиянию социального и политического капитала на качество общественных институтов. Он подверг сомнению точку зрения, что социальный капитал оказывает сильное воздействие на общественные институты. Напротив, он показал, что политический капитал, понимаемый как «вертикальное» подчинение  и соблюдение законодательных требований, является важнейшим фактором таких институциональных характеристик, как общественный порядок, эффективность помощи и фискальная дисциплина. Роберто также подчеркнул роль долгосрочного исторического и политического развития в процессе формирования институтов.

Роберто сконструировал индексы социального и политического капитала. Индекс социального капитала включает членство в общественных ассоциациях (организации по искусству, музыке или образованию, религиозные организации, профсоюзы, профессиональные объединения, организации по правам человека, по охране окружающей среды, женские объединения, объединения молодежи, спортивные клубы). Индекс политического капитала учитывает индикаторы эффективности правительства из Worldwide Governance Indicators (качество общественных услуг, качество государственной службы и степень ее независимости от политического давления) и такие показатели, как «взяточничество во время выполнения обязанностей никогда не может быть оправдано» и «неуплата налогов никогда не может быть оправдана».

Затем Роберто показал распределение стран в плоскости с двумя осями (социальный и политический капитал), где корреляция не очень высокая (объясняет 10% вариации). Страны, где хорошо развиты социальные силы и слабое правительство, относятся к дисфункциональным демократиям. Это в основном страны Латинской Америки и Африки (Бразилия, Венесуэла, Уганда, Нигерия, Филиппины). Эффективные государства со слабыми социальными силами можно назвать развивающимися диктатурами. Сюда относятся следующие страны: Марокко, Уругвай, Китай, Египет, Гонконг, Чили, Корея, Турция, Мальта, Сингапур и Япония.

Далее Роберто остановился на проблеме измерения качества общественных институтов. По его мнению, необходимо учитывать следующие аспекты: верховенство закона, доставку государственных услуг, коррупцию, права человека, подотчетность и участие, качество регулирования. В своем исследовании Роберто особое внимание уделил верховенству закона, включающему универсальное применение закона (никто не выше закона) и общественный порядок (низкая преступность и высокая безопасность контрактов). Индикаторы верховенства закона можно разделить на субъективные (Transparency International, International Country Risk Guide, Polity, Worldwide Governance Indicators) и прямые (число убийств, виктимизация, опросы по коррупции, бизнесу).

Роберто описал конкретные примеры измерения степени верховенства закона в следующих исследованиях: Афро барометр (виктимизация), International Crime Victim Survey, Интерпол (официальные уровни преступности), World Health Organization (уровень насильственной смерти), World Bank doing Business Surveys, International Crime Victim Survey и World Values Survey. Он показал, что связь различных аспектов  верховенства закона с историей государства сильнее, чем с социальным капиталом. Это  объясняется тем, что образование государства ведет к этническо-лингвистической гомогенизации (Alesina et al., 2004), закладывает основы социального капитала (Levi, 1998) и ведет к накоплению политического капитала – набора норм, специфичного для функционирования государства, а именно идентичности, легитимности и общественных институтов.

В заключение Роберто обозначил основные области будущих исследований: он предполагает операционализировать политический капитал и изучить внутринациональные различия формирования политических норм и государства.

Одним из основных предложений к исследованию Роберто было усиление измерения социального капитала как альтернативы политическому капиталу, расширение понимания политического капитала (не только верховенство закона) и отказ от прямого сравнения политического и социального капитала. Также было предложено доработать переменную «истории государства», так она учитывает только 1000 лет истории и поэтому вызывает сомнение у многих ученых.

7. Ислам и модернизация. Случай Татарстана в постсоветском контексте и гипотезы для остальных государств

Э. Понарин, профессор НИУ ВШЭ, С.-Петербург (исследовательский проект ЛССИ)

  Презентация

Эдуард Понарин (профессор НИУ ГУ-ВШЭ, Санкт-Петербург). Ислам и модернизация. Случай Татарстана в постсоветском контексте и гипотезы для остальных государств.

Эдуард Понарин начал свою лекцию, цитируя определение Вебера  нации, как группы поддержки. Когда выигрывает команда, ее члены чувствуют подъем самооценки. Когда она проигрывает, члены могут выбрать для поддержки другую команду. Мусульманские общества начали проигрывать западными странами с 1850 года. Такая тенденция является общей для многих современных обществ (Иран, Турция, Северная Индия, Южная Азия, Волго-Уральский регион России). По словам А. Смита, возможны различные реакции на модернизацию: «проигрывающие» общества могут пытаться подражать более развитым среди них, кроме того они могут игнорировать модернизацию и вести замкнутый в религиозных сообществах образ жизни.

Некоторые мусульмане выбирают учиться у Запада, например, различным социальным технологиям. Национализм был ведущей идеологией в Европе в 1850 году. В результате, некоторые мусульмане начали основывать националистические движения. Например, в Турции и СССР, национализм продолжал расти до 1920-х годов.  В 1950-х произошло несколько неудач: война между Израилем и Арабской армиями, исламская революция в Иране, Пакистан проиграл две войны с Индией. В итоге, не произошло ни одной геополитической победы национализма.

Следующим переломный момент произошел в конце 70-х -  в начале 80-х. Успешно завершилась Исламская революция в Иране против США. Кроме того, произошло Советское вторжение в Афганистан,  в тот момент, когда, там не было международной исламской оппозиции.  80-е годы  рассматриваются как начало периода пост-националистического  исламизма. Геллнер определяет национализм, как гражданскую религию по таким признакам, как массовая мобилизация, легитимизация и престиж отдельных групп. Существует также значительная разница: религия, как правило, является  универсальной, в то время как национализм в основном партикулярен. Гринфельд утверждает, что многие националисты является подражателями. Подражательный национализм приводит к разочарованию по отношению к данной модели общества. В допетровской России была найдена альтернативная модель  - славянофильство. Пост- националистический исламизм можно сравнить с русским славянофильством.

Автор предположил, что неудача национализма в мусульманском обществе, как правило, приводит к ее (частичной)  замене  исламистской  идеологией.  Кроме того, пост-националистический исламизм может пересекать этнические и национальные границы. Показательным  в этом отношении является Татарстан. Это глубоко секуляризованное постсоветское общество. Формирование татарского националистического движения произошло в период между 1989 и 1994 годами. В течение этого периода Татарстан добивается нескольких уступок от Кремля, поднимается по отношению с соседним Башкортостаном, использует  Ислам  как инструмент для создания подтверждений претензий на подлинность,  одерживает победу  в  сохранении своего языка, а также получает поддержку со стороны других  более богатых мусульманских стран. Тогда наступает период «националистической монархии», который длится между 1995 и 2000 годом, далее начинается «поражение» между 2000 и 2005 годом. Последний период с 2003 по 2009 год можно назвать «пост-националистическим исламизм». Был отмечен резкий рост числа верующих, не смотря даже на то, что количество мечетей расти перестало. Исламизация националистической оппозиции укрепляется. Более того, согласно данным Эдуарда Понарина,  существует положительная корреляция между  национализмом и исламизмом и отношением к Москве и русским, и отрицательная корреляция по отношению к другим мусульманским народам (например, башкирам).

8. Различия в индикаторах социального благополучия и политической лояльности в  странах СНГ

И. Задорин, директор «Евразийского монитора» (приглашенный лектор)

В своем докладе Игорь Вениаминович Задорин остановился на особенностях и некоторых результатах проекта «Евразийский монитор». Данный проект осуществляется в рамках коммерческих проектов. Сначала в исследование входило 3-4 страны, теперь в него включено 14 стран бывшего СССР. Целью проекта является сравнение России с соседними странами, так как именно таким образом можно оценить собственно развитие. «Евразийский монитор» во многом копирует «Евробарометр». 

В «Евразийский монитор» включены 10 вопросов о социальном самочувствии, на основе которых формируется система общих показателей. Основные индикаторы социального самочувствия: оценка экономического положения страны, оценка экономического положения семьи, социальная адаптация и социальный оптимизм. Кроме того, при наличии финансовых средств в опросник добавляется тематические часть. В проекте участвует  16 компаний, практически все из них являются частными (кроме ВЦИОМа). Объем выборки по странам составляет 1000-2000 человек. Благодаря Евразийскому монитору, появились регулярные исследования, с помощью которых можно сравнивать развитие отдельных стран.

Далее Игорь Вениаминович представил некоторые результаты исследования (на примере 11 волны). Он сравнил различные показатели социального самочувствия по разным странам. Социальное самочувствие не всегда связано с экономическим положением. Например, на Украине и в России оценки социального самочувствия ниже, чем в азиатских странах. В Узбекистане половина населения считает положение страны хорошим. Отчасти это можно объяснить тем, что в восточных странах не принято говорить о жизни плохо. Украина и Прибалтика, напротив, ниже оценивают экономическое положение страны, что связано с тем, что они сравнивают себя с Европой.

Во многих странах (на Украине, в Армении, Грузии, Киргизии, Латвии, Эстонии, отчасти в России) оценка экономического положения страны хуже, чем оценка экономического положения семьи. Это можно отчасти объяснить влиянием информационных факторов. Информационный фон на Украине очень критичен. При этом сохраняется та же тенденция: Кыргызстан и Казахстан относительно выше оценивают экономическое положение семьи, чем многие другие постсоветские страны.

Уровень удовлетворенностью жизнью также выше всего в Узбекистане, Кыргызстане, Таджикистане, Казахстане, Эстонии и ниже всего в Армении, Грузии и на Украине. Россия занимает примерно среднюю позицию. Кроме того, в Узбекистане, Таджикистане, Кыргызстане и Казахстане относительно выше уровень социального оптимизма, чем в России, Белоруссии, Украине, Молдове и странах Балтии.

За кризисный год в Узбекистане, Таджикистане и Казахстане имела место положительная динамика оценок социального самочувствия, а в Белоруссии, Украине, России, Молдове – отрицательная динамика социального самочувствия. Причем в России отрицательная динамика прежде всего характерна для оценки положения страны, а для Молдовы – для оценки положения семьи.

Наконец, Игорь Вениаминович перешел к отношению к органам власти. Хуже всего ко всем органам власти (президенту, правительству и парламенту) относятся жители Украины и Латвии. Имеет место корреляция между удовлетворенностью жизнью и позитивной оценкой президента страны. Исключением является Украина, где оценка деятельности президента существенно ниже удовлетворенности жизнью. Также оценка деятельности президента связана с экономическим положением страны.

9. Основные тенденции в социальных установках и поведении в России по сравнению с другими европейскими странами: шестилетний период проведения Европейского социального исследования

А. Андреенкова, заместитель директора Института сравнительных социальных исследований, национальный представитель  EVSв России (приглашенный лектор)

Анна Андреенкова представила некоторые результаты пятой волны Европейского социального исследования, которое, начиная с 2002 года, проводится каждые 2 года. Основная цель Европейского социального исследования (ESS) заключается в том, чтобы изучить различные установки, модели поведения, социальную и демографическую структуру европейского общества. Исследуется взрослое население, старше 15 лет включительно. В исследовании задействовано большое количество социальных показателей, связанных с социальным капиталом, доверием, дискриминацией, этнической и религиозной идентичностью, семьей и работой. В каждой волне исследования на конкурентной основе добавляются два новых модуля (так называемые чередующиеся модули). Это означает, что группы исследователей могут разрабатывать новые модули и подавать заявки на включение их в анкету. Некоторые, недавно включенные модули, были посвящены будущему субъективному благополучию, доверию  уголовному правосудию, пониманию и оценке демократии.

Исследованием охвачены 30 стран. Европа рассматривается как цельный регион, включены не только члены Европейского Союза. Методология исследования достаточно сложна. Так как в выборке присутствует много подкатегорий, происходят ошибки выборки. Кроме того, существуют погрешности измерений, которые являются равными в разных странах. Так же часто исследователи сталкиваются с лингвистическими сложностями и вопросами эквивалентности выборок. Из-за всех этих проблем, в последнее исследование в 2010 году была включена экспериментальная часть для измерения качества измерений. Был применен MTMM (Multi Trait Multi Method).

К сожалению, 10 лет недостаточно большой срок для измерения социальных изменений, но некоторые выводы уже можно сделать. Европа в настоящее время переживает особенный период. Ее пространство является чрезвычайно разделенным, не существует тенденции к однородности. Все еще существует граница между Западом и Востоком, особенно с точки зрения политических показателей. Северная и Южная часть отличаются друг от друга в основном в моральных, религиозных и демографических аспектах. Россия занимает особое место: она находится ближе к Востоку и занимает позицию между Севером и Югом. Положение России не сильно изменилось за 10 лет.

За последнее время в России вырос интерес к политике и уровень участия в пиитической жизни. Эта тенденция связана с негативными представлениями о существующей политической системе. В новых демократиях наблюдается тенденция снижения уровня участия в политической жизни. Он меньше в два раза, чем в старых демократиях, где уровень участия остается относительно стабильными в течение многих лет.  Доверие к учреждениям в большинстве стран снижается. Например, существуют негативные тенденции в отношении доверия к парламенту. С другой стороны, в России доверие к парламенту возросло на 4%. Однако, есть позитивные изменения в установках по отношению к социальному равенству. Примечательно, что Россия в среднем на один год быстрее, чем другие европейские страны: например, россияне рассчитывают выйти замуж и завести детей на один год раньше, чем жители других стран.

10. «Утечка мозгов»: европейский и постсоветский сценарии

О. Каменчук, директор по коммуникациям ВЦИОМ (приглашенный лектор)

Ольга начала свою лекцию с впечатляющих цифр. По данным Gallup, четверть людей в странах Ближнего Востока и Северной Африки хотели бы поменять место жительства. Доля желающих переехать  в Европе составляет 19%, в Америке – 18%, в Азии - 10%, а в странах Африки, расположенных южнее Сахары - 38%. Данные ВЦИОМ  показывают, что среди россиян 21% людей хотели бы покинуть страну. Одной из популярных причин для этого является желание путешествовать.

В 2011 году ВЦИОМ  провел опросы общественного мнения, в ходе которых были опрошены 1600 человек во всех федеральных округах России.  Подобное исследование было проведено и на Украине компанией Research & Branding Group. Опросы показали, что 24% населения Украины и 21% населения России хотел бы уехать для того, чтобы жить, работать или учиться за границей. Одним из пяти самых популярных направлений миграции является миграционный коридор между Россией и Украиной. Другими популярными направлениями являются Германия, Франция и Канада. Англия и Германия – страны, куда чаще всего хотят поехать с образовательными целями.

53% россиян и 14% украинцев, готовых уехать за границу, точно не знают, куда именно им хочется ехать и в конечном итоге только говорят об этом и ничего не делают для осуществления своих планов. Такое положение дел соответствует общей мировой тенденции: среди 18% людей, которые хотят мигрировать, только 3% действительно это делают. Чаще всего это просто остается способом протеста против реальности.

В рамках проекта ВЦИОМ были приведены полуструктурированные интервью с теми людьми, которые уже уехали, и с теми, кто вернулся обратно. Многие россияне жалуются, что их заработная плата в России не соответствует их уровню образования. Именно по этой причине они предпочитают продолжать учебу и работу за рубежом. Большинство респондентов из постсоветских стран указали в качестве основных причин переезда за границу недостаточное развитие технологий, бюрократические проблемы и низкий престиж науки. В общем, в случае постсоветских стран миграции способствуют «подталкивающие» факторы (push factors).

С другой стороны,  граждане Европейского Союза склонны планировать переезд в Канаду, США и Японию не по причине проблем в своей родной стране, а из-за привлекательности предполагаемой страны миграции (доминируют «притягивающие» факторы – pull factors). Внутренняя миграция также очень характерна для Европейского Союза: люди переезжают в другие страны с целью устроиться на работу.